Я никогда не мечтала становиться актрисой. У меня с детства были способности к математике. Я намеревалась поступать в университет на мехмат. Параллельно я серьёзно занималась фигурным катанием, танцами на льду. В паре с А. Бадайковым я каталась в группе Е.А. Чайковской, имела звание мастера спорта и не собиралась останавливаться на достигнутом. Но…

В 1978 году, когда я училась в десятом классе, на соревнованиях «Нувель де Моску» случился казус. Перед нашим выходом на старт, табло, которое изображает оценки, вдруг сломалось. Пока табло чинили, меня крупным планом показывали по телевизору. На всю страну по первому каналу... Это длилось минут двадцать, была прямая трансляция. Мы уже вышли на лёд и разминались перед бортиком. Мой партнёр скромно смотрел под ноги. А я была вся из себя такая-растакая - не обратить внимания невозможно.

На следующий день Чайковской позвонил её приятель, актёр театра им. Моссовета В.Ф. Гордеев и спросил: кто я и не хочу ли стать актрисой? Чайковская мне об этом, разумеется, рассказала. Так в моей жизни впервые возникла эта мысль: стать актрисой. «Мысль интересная, я бы попробовала», - сказала я Чайковской.

Ещё мне позвонили тогда со студии Горького с картины «Сквозь тернии к звёздам», пригласили на пробы. Я к ним сходила, познакомилась с режиссёром, но видимо его разочаровала. Потому что он всё время всматривался в меня, прищуриваясь, и задавал дурацкий вопрос: «Вы всегда такая серьёзная? Неужели это вы были по телевизору?». Бред. Я от этого режиссёра тоже ожидала большего. Меня там сфотографировали, я вернулась домой, и всё забылось. До лета…

А летом я уже всерьёз начала готовиться к экзаменам в университет. Чайковская, узнав об этом, растерялась. Полноценно совмещать учёбу на мехмате и занятия большим спортом было невозможно, и она это понимала. Елена Анатольевна попросила меня всё-таки подумать о чём-то близком к спорту. Или к искусству. Напомнила про предложение стать актрисой. «Я бы попробовала», - опять сказала я. И Чайковская немедленно ринулась дозваниваться тому самому Владимиру Фёдоровичу Гордееву из театра им. Моссовета, из уст которого впервые прозвучала эта мысль.

А потом он начал со мной заниматься. Был уже июнь, и времени почти не осталось. Но, во-первых, педагог он исключительный. Во вторых, я тоже оказалась девочкой не бесталанной. И всё у нас получилось - я поступила.

Только полноценно совмещать учёбу в Щукинском училище с занятиями большим спортом (то, ради чего всё это и затевалось) оказалось невозможным. Поэтому с фигурным катанием пришлось расстаться. О чём я, кстати сказать, особо не жалею.

Вот по чему я действительно скучаю невероятно, это по математике. Очень я её любила… Замечательная область мышления: стройная, красивая, гармоническая…

В память об этой любви я в своём спектакле «Не бросайте пепел на пол» в финале специально выстраиваю стулья по номерам в последовательность Фибоначчи. Это математическое понятие, связанное с золотым сечением и т.д. Зрители сидят и думают, что бы это значило? А меня это радует. Ведь думать очень полезно для здоровья. Тем более на математические темы.

---

Первым человеком, которого я встретила в Щукинском училище, был Женя Князев. Он сидел в дверном проёме главного входа и записывал абитуриентов на прослушивания.

После того, как я назвала Жене свою фамилию, он удивлённо поднял брови. «Как, как?» - переспросил он. Мне стало стыдно за мою несуразную фамилию. «Скороходова», - повторила я упавшим голосом и покраснела. Я подумала, что, наверное, в артистки с такими дурацкими фамилиями не ходят. Но Женя меня великодушно записал.

Тогда, во время нашей первой встречи, Женя показался мне чрезвычайно значительным. Я приняла его за ректора, не меньше.

Когда потом, после моего поступления, выяснилось, что это студент, который учится на курс старше, я удивилась. Для меня Женя Князев всегда был важной персоной в этой структуре. Согласитесь, у меня очень развита интуиция…

---

Самый важный момент в овладении актёрской профессией – это постижение процесса. Не просто номинальное пребывание в сценическом пространстве, а пребывание там именно в процессе. У меня долгое время это не получалось. Я процессуальность не ухватывала. А потом оно как-то сразу вдруг ощутилось, на первом курсе во время этюда без слов. И тотчас кончилась моя прежняя моно-жизнь. И началась новая эпоха двойного бытия: и в жизни, и на сцене.

Кстати, многие популярнейшие артисты процессом не владеют. Потому что актёрская популярность является, как правило, киношным завоеванием. А для кино владение процессом не столь важно. Там имеет место дробное существование. Есть возможность прикрыть, подложить, смонтировать, переозвучить… В кино важнее наличие выразительной внешности на крупном плане, чем владение профессией.

Иногда придёшь на какую-нибудь кинозвезду в театр посмотреть и ужаснёшься. А король-то голый!

---

Каждый день обучения в Щукинском училище был ярким и запоминающимся. Любой отрывок, этюд, педагог, предмет… Я не могу что-то выделить и назвать. Одно тянет за собой другое, и так по цепочке вылезает всё красочное и захватывающее четырёхлетие обучения.

Единственное, чему нас совершенно не научили – алгоритму выживания таланта в торгово-рыночных отношениях.

Но, наверное, если бы нас учили в таком ключе, всё остальное сильно притухло бы.

На этом фоне...

---

Так, как с нами работали педагоги Щукинского училища, режиссёры в театрах не работают. Так досконально, подробно, тщательно. И достоверно. В театрах ничего подобного нет. Там конъюнктура: громче, тише, ближе, дальше… вперёд, назад, лечь, встать…

Высоким уровнем училищного преподавания нас, по сути, испортили. Мы стали не способны работать в реальных условиях современного кондового театрального производства.

---

В большом фойе Щукинского училища мы сидим полукругом. А Юрь Василич тихо и размеренно творит свою лекцию по актёрскому мастерству.

- Иногда так бывает, - говорит он. - Что повесят в театре распределение и все недовольны. Все…

Возникает незначительная пауза… И вдруг Катин-Ярцев как сверкнёт глазами, да как закричит на нас, будто мы и есть те самые, злостные недовольщики своим распределением:

- Умейте влюбляться в свою роль! Слышите вы! Влюбляйтесь в свою роль!

Я этот эпизод запомнила на веки вечные. Мне эта фраза очень потом помогла. И не только в театре. Вообще помогла. По жизни.

«Уметь влюбляться в свою роль» - это же формула настоящего христианского смирения.

---

Я всегда испытывала дискомфорт от режиссёрского внедрения в сферу моей тонкой душевной организации. Мне неуютно, когда кто-то лезет в мою душу со своим миропониманием, начинает там шарить и перестраивать всё на свой лад. У меня очень нежный инструмент.

Одновременно с этим мой нежный инструмент практически невозможно перестроить. С годами у меня сформировалось сверх-устойчивое мировоззрение. Я не перескакиваю с одной точки зрения на другую, всегда на всё имею своё личное мнение.

А любой режиссёр обычно хочет, чтобы артисты думали, как он.

А я постоянно думаю, как я. И ничего не могу с собой поделать.

А поскольку я тихий, покладистый и миролюбивый человек (это действительно так), то с режиссёрами я больше не работаю. Принципиально. Во избежание конфликтов.

---

Дело не в роли, а в общем замысле. Если весь замысел хороший, я могу выполнять в нём и отрицательную функцию. Например, играть какую-нибудь мерзкую проститутку. Хотя роли такого плана мне претят. И, как правило, они у меня никогда не получались. Но из-за выигрышных внешних данных мне часто доставалось их играть. Так вот в хороших спектаклях, я работала интересно. А в дешёвых комедиях, обычно была дура дурой. За что мне до сих пор и больно, и стыдно. Тем более что многое из этого позора осталось на киноплёнке.

---

Брежнев умер в 1982 году. Мы учились тогда на четвёртом курсе. И я отлично помню Москву в эту пору… Ноябрь, но тепло, всё залито солнцем. «В Москву, в Москву, в Москву», - только и думали мы о грядущем распределении.

Брежнев умер, и вместе с ним умерла эпоха. А мы в это время только рождались для взрослой самостоятельной жизни. Нас готовили к этой жизни в период советского театра. А выпустили в постсоветский театральный период. Из этого получилось то, что получилось.

Наш выпуск в этом смысле оказался самым роковым.

---

Когда-то мы все были курсом Катина-Ярцева. А теперь мы превратились в курс Саши Захаровой. Саша – наш безусловный лидер. Я оставляю это обстоятельство без комментариев.

---

Независимо от того, успешно ли складывается жизнь наших выпускников или нет (в мирском понимании смысла этого слова), всех щукинцев объединяет одно общее свойство: человек прошедший эту школу уже не способен проживать обычную заурядную жизнь. Все мы - люди неординарных судеб. Я сужу не только по себе…

---

Всех, кто обращается ко мне с просьбой о подготовке для поступления в театральный вуз, я в первую очередь начинаю отговаривать от такого шага. Причём делаю это весьма убедительно. Я знаю, о чём говорю.

Актёрство - это опасная стезя. Иных уж нет. Многие из тех, кого нет, были лучшими. На одну успешную судьбу - десятки поломанных. Да и внешний успех часто имеет не лицеприятную изнанку.

Мы играем в рискованные игры. Мы играем в жизнь, в отношения. «Почему вы такие спокойные? Разбередите себя!» - говорили нам на уроках мастерства. И мы бередили. Потому что успокоенность – не актёрское состояние. Мы побуждали себя смотреть с вожделением, потому что любовь между мужчиной и женщиной – это основная тема театрального действа. А помните, как сказано об этом в Евангелии? «Кто посмотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал…». Мы вызывали страсти, взрывали свои темпераменты. Последствия такого поведения бывали трагичны.

Непрочность наших браков не случайна. Нетрадиционная ориентация повсеместна. Проблемы с алкоголем в нашей сфере имеют иной масштаб. Сейчас ещё добавилась наркомания. Она добавилась везде, но у нас размах шире. Официальной статистики нет, я сужу о том, что наблюдаю. Но я наблюдаю внимательно.

Зависимость - на уровне крепостного права… Праздный образ жизни, внешняя лёгкость существования... Плохие финалы… Не ходите, дети, в этот мир гулять…

Но если мои страшилки не убеждают, и просьба о помощи для поступления в театральный вуз всё же возобновляется, я начинаю такую подготовку. Но я всегда начинаю её с основного вопроса: «Зачем?».

Зачем ты хочешь стать артистом, мальчик или девочка? Ты хочешь прославиться, жить в роскоши и улыбаться с обложек? Это - миф. Главное назначение художника – человеческое преображение. Люди от соприкосновения с твоим творчеством, под его воздействием, должны становиться лучше, добрее, милосерднее. Семьи должны укрепляться, алкоголиков и наркоманов должно становиться меньше, проститутки должны перевоспитываться… Дети, которые просят милостыню, должны обретать будущее. Потому что дети ни в чём не виноваты. А проезжающие мимо Мерседесы, проезжают по ним.

Бездомный ребёнок – это социальная несправедливость. Бороться с несправедливостью – наша основная задача. Любое творчество имеет под собой нравственную основу.

Ты спросишь: «А как же то искусство, которое процветает вокруг? Романтика бандитизма, красота разврата, очарование порока?».

Не надо ориентироваться на то, что процветает вокруг. Сверяй свои действия с реакциями твоей совести. Пока она есть. И совесть не покинет тебя. «Дитя вечности, не угождай духу времени».

Когда Бог творил мир, Он давал своему творению нравственную оценку. «И увидел Бог, что это хорошо». Не красиво, не живописно, не талантливо… Хо-ро-шо! Любое творчество первостепенно должно оцениваться именно с этой точки зрения. Опасный путь актёрства можно пройти достойно, только если не сворачивать с такого направления. Это сложно, но возможно. Таково моё личное мнение.

«Дух дует, где хочет», - сказано в Евангелии.

---

Каждый человек обязан делать дело, которое должно быть общественно полезным.

Люди делятся на две категории: на тех, кто создаёт общественную пользу, и на тех, кто на этой пользе паразитирует. Это не значит, что паразиты лежат на диване, они бывают очень деятельными. Они могут строить дома, снимать кино, писать романы, придумывать концепции… Но пользы от них - ноль. Один лишь вред.

Мы все перемешаны. Ходим по одним улицам, живём в соседних квартирах. И те, и другие… Кто создаёт, и кто паразитирует. Все получают от своей деятельности прибыль, за счёт которой живут.

Рядом со мной в тренажёрном зале занимается бандит. Я тренируюсь, чтобы, выходя на сцену, производить достойное впечатление, а не отвращать от себя зрителей. Бандит поддерживает форму, чтобы производить устрашающее впечатление во время разборок. В тренажёрном зале мы сведены единым делом, но наши цели неодинаковые. Мы находимся по разную сторону баррикад. Зато внешне у нас прекрасные отношения. «О, кого я вижу! Привет, Ленок!», - радуется он встрече со мной. Симпатичный, обаятельный, даже холостой… Но ничего не может быть. Между нами пропасть.

Всё моё творчество, все силы моей души направлены против таких как он, паразитов и тунеядцев, висящих на шее нашей многострадальной Отчизны.